Призрак отца, желавшего обессмертить себя в ребенке и поэтому заставлявшего жить Зака не своей, а его, отцовской, жизнью, предстал перед ним, но он отогнал неприятное видение. Отец был не прав, но разве прав был сам Зак в том, как относился к Кэтрин? Он брал все, что она могла ему дать, и уходил, не оглядываясь.

А ведь Кэтрин ни в чем его не обвиняла, она слишком честна и откровенна, чтобы расчетливо заманить его в ловушку. А та единственная ложь, когда она сказала, что они могут заняться сексом, ничем ни рискуя… Зак покачал головой, вспомнив, какое испытал облегчение, услышав ответ Кэтрин.

По сути, Зак предусмотрел все, чтобы на нем не лежало никакой ответственности. О да, он мастерски переложил все на ее плечи, а после… ни слова за два месяца, пока снова не захотел ее.

Зак представлял, перед каким выбором оказалась Кэтрин после его звонка — говорить ему о ребенке или нет. Он не предоставил ей возможности сказать об этом по телефону, поскольку ни разу не позвонил, а в Санта-Монике после их разговора, похоже, она решила, что в этом просто нет смысла. Если бы не угроза выкидыша, он мог бы вообще ничего не узнать или узнал бы спустя долгое время.

Сказала ли Кэтрин кому-нибудь о своей беременности?

Зак остановился у изголовья кровати, всматриваясь в ее лицо, такое спокойное и невинное во сне. Что он знает об этой женщине? Только то, что она проникла так глубоко в его сердце и душу, как ни одна женщина до нее. Но достаточно ли этого, чтобы связать себя обязательствами на всю жизнь? Хочет ли он, чтобы Катрин навсегда ушла из его жизни?

А если ребенка удастся спасти? Нет, Зак ни за что не откажется от участия в жизни своего ребенка и будет настаивать на отцовских правах. Если это означает брак… что ж, он не возражает видеть Кэтрин своей женой. В конце концов, секс с ней всегда приносит ему удовольствие, хотя, конечно, в браке секс — это еще не все. Но к какому бы соглашению они ни пришли, он будет заботиться о ней и о ребенке, следить, чтобы они ни в чем не нуждались.

А если она все-таки потеряет ребенка?..

Разум Зака отказывался даже рассматривать такую возможность. Завтра, после сканирования…

Он подумает обо всем завтра.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

— Сердцебиение отсутствует.

Кэтрин почувствовала, как остановилось ее собственное сердце. Слова доктора прозвучали смертельным приговором ее ребенку.

— Вы уверены? — резко спросил Зак. — Может быть, следует проверить еще раз?

— Я прослушивал плод достаточно долго, мистер Фримен, чтобы с уверенностью сказать, что его сердце не бьется. Мне очень жаль, но надежды нет. Учитывая сильное кровотечение, было бы странно…

— Все ясно! — оборвал Зак сдавленным голосом.

Кэтрин молчала, погрузившись в полузабытье — ни надежды, ни ребенка, а ее сердце, как ни странно, снова забилось, возвращая ее в эту постылую жизнь.

— Мисс Трент… — Голос доктора был сочувственным.

Кэтрин подняла веки и посмотрела на него. Доктор ни в чем не виноват.

— Мы должны провести операцию по извлечению плода.

— Да, конечно. — Она больше не беременна. Через час эта страница ее жизни окажется перевернутой.

Зак поднялся со своего стула. Он никак не мог смириться с таким исходом, хотел что-то сделать, но понимал, что не в силах повернуть время вспять.

— Это случилось из-за перелета? — требовательно спросил он. — Я попросил Кэтрин прилететь в Лос-Анджелес.

— Вряд ли это могло спровоцировать выкидыш, — заверил его доктор.

Зак выглядел и вел себя так, как будто потерял рассудок.

— Мы занимались сексом. За несколько часов до того, как началось кровотечение.

Доктор вздохнул.

— Беременность не исключает занятий сексом, мистер Фримен. Если все было в порядке…

— Что значит… в порядке?

Кэтрин поняла, что Зак терзается чувством вины и мучительно хочет, чтобы кто-нибудь снял ее с него. Погружаясь все глубже в пучину отчаяния, она успела удивиться, зачем ему это надо. Неужели он вдруг решил, что хочет этого ребенка? Хотел. Он пробыл с ней всю ночь и все утро. Она не стала спрашивать, почему он это делает, но была рада его присутствию. Впрочем, теперь все это не имеет значения.

— Выкидыш случается, когда беременность протекает не так, как должно, — пояснил доктор. — Но это вовсе не означает, что подобное произойдет и в следующий раз, мисс Трент. У природы свои методы исправлять свои же ошибки.

Ошибка…

Кэтрин не должна была позволять случиться этому — забеременеть и сосредоточить все свои помыслы на будущем ребенке. Она с самого начала повела себя неправильно, и все пошло не так. Не так, как у Ливви и Пита, которые все сделали правильно.

Зак продолжал что-то выяснять, и его напористость показалась Кэтрин тоже неправильной. Ненужной. Неуместной. Все кончено, и говорить здесь не о чем.

— Пожалуйста… — с мукой в голосе обратилась она к доктору, — давайте поскорее покончим с этим.

Зак не знал, что делать. Он ничем не мог помочь Кэтрин. Ее увезли, но ему даже в голову не пришло покинуть больницу.

У него были назначены встречи со многими людьми, и Зак достал мобильный телефон. Прошлой ночью он выключил его, чтобы не потревожить сон Кэтрин, и теперь его палец потянулся к кнопке включения, но замер…

Нет!

Невозможно даже думать о делах, когда Кэтрин… Какими потухшими были ее глаза — казалось, из них ушла жизнь, как ушла она из их неродившегося ребенка.

Кэтрин хотела его. И Зак тоже хотел.

Выворачивающее душу отчаяние охватило Зака от этой утраты.

Он ходил больничными коридорами, набрел на кафе и выпил кофе, затем в туалете умылся и побрился. Когда он вернулся, Кэтрин уже была в палате. Она спала. Блаженное забытье. Как бы Зак хотел тоже погрузиться в него, чтобы избавиться хоть на время от этой душевной боли.

Зак не привык к эмоциональному хаосу в душе. Он всегда планировал свою жизнь, четко представляя конечную цель. Но там, где дело касалось Кэтрин Трент, здравый смысл изменял ему. Зак понимал: для того, чтобы предлагать ей какие-то длительные отношения, время сейчас более чем неподходящее, но чувствовал, что если позволит ей уйти, то это навсегда. А он не мог этого допустить, и дело было уже не в сексуальном влечении.

Чувства, которые он испытывал, не поддавались определению. Может быть, всему виной потеря ребенка, но Заку казалось, что Кэтрин давно уже стала неотъемлемой частью его существа и без нее в жизни образуется пустота, заполнить которую не сможет никто.

Он взял ее руку, изящную, хрупкую, с длинными тонкими пальцами и красивой формы ногтями. Они не были кошачьими когтями. Зак подумал, что Кэтрин никогда не стала бы ничего требовать от него — ни для ребенка, ни для себя. Ее рука была нежной, мягкой, дающей. За все время их знакомства она давала ему все, что он хотел, и ничего не просила взамен. Много ли таких женщин он встречал?

Кэтрин дважды щедро дарила себя ему и взяла только то, что хотела больше всего, — его ребенка. И вот теперь осталась ни с чем. Если только…

Пальцы Кэтрин дрогнули в его руке. Она просыпалась. Сердце Зака забилось в ускоренном темпе, пульс участился, подавая в его измученный мозг столь необходимый кислород. Зак лихорадочно думал, как вести себя с Кэтрин, какие отношения предложить. Он не хотел, чтобы все, что их связывало, закончилось здесь, в этой больничной палате.

Кэтрин нахмурилась, и на ее переносице образовалась морщинка. Застонав, она перевернулась на другой бок и поджала колени к груди. Она не открывала глаз, не знала о его присутствии, и Зак почувствовал себя так, как будто подсматривает за проявлением чужого горя.

— Кэтрин! Позвать медсестру или доктора?

Ее голова резко дернулась на подушке.

— Ты все еще здесь?

— Как ты себя чувствуешь?

Она вздохнула и осторожно перевернулась на другой бок, снова оказавшись к нему лицом.

— Я справлюсь с этим, Зак. Тебе не обязательно исполнять роль сиделки.